***18***
читать дальше
– Лжи в их речах я не услышал. Нет её. Хотя и правда там далеко не вся. Но не думаю, что решение скрыть её нашёптано им Сауроном. И ты был прав, – Глорфиндейл обернулся к Гэндальфу. – Народец этот наделён удивительной стойкостью. Ноша не сломила Фродо даже спустя столько дней и испытаний…
– Если бы это и впрямь было так, – негромко проговорил Гэндальф.
Гимли громко фыркнул, прикурил трубку от уголька, пыхнул дымом и сел у костра рядом с Леголасом. Ночь была свежа; явившаяся с востока чернильная мгла, укутавшая небо, и сырой холодный ветер с болот любого понуждал бы искать жар огня и тепло дружеской поддержки. С Арагорном к костру пришли сыновья Элронда, но устроились чуть поодаль ото всех. Сам Арагорн был мрачен и бессловесен, он сел, лишь кивнув друзьям вместо приветствия. Слова уходящего к ночлегу Теодена, вновь повторившего намерение Рохана разделить с Гондором общую судьбу, только добавили к мучительным размышлениям Арагорна ношу, тяжёлую вдвойне.
– А я всё-таки считаю, что зря ты устроил из укромного разговора ярмарочный балаган, – укорил Гэндальфа Гимли. – Наши хоббиты и без того перенесли немало, и я, не кривя сердцем, назову их героями, как и все, у кого совесть есть. Так зачем ты устроил им допрос какой-то напоказ? Мало того, – гном мрачно глянул в сторону Арагорна, – будь я там на их месте, кое-кто из доблестных воинов Гондора уже считал бы сколько во рту зубов осталось, а сохранилось бы их там немного.
Изящно склонив голову к плечу, Леголас улыбнулся одними уголками губ.
– Пусть выражаясь не столь красноречиво, но в этом я согласен с Гимли.
– Приятно видеть столь радующее меня согласие между эльфами и гномами, – ответил Гэндальф сухо, – но если вы решили мне прочить роль дурачка – устроителя балаганов, скажу так: пусть лучше хоббитов считают недалёкими недотёпами, чем предателями и шпионами Врага, после их-то неудачи. Саурон и тут нам удружил.
Гимли нахмурился.
– По мне, так это не слишком справедливо, – сказал он, впрочем, ни к кому не обращаясь, – и коли все мы и раньше считали, что удача в таком деле – щедрый дар случая, то вины Фродо и Сэма я здесь не вижу.
– Я таких слов и не говорил, – ответил Гэндальф.
– И не об этом сейчас речь, – наконец вступил Арагорн. – Время, данное Сауроном, истекает для тебя, Гэндальф, хотя я даже не буду спрашивать, что ты решил с этим делать. Сам я скажу, что рассказ Фродо и Сэма мне мало что прояснил. То, что в случае отказа от его условий, Саурон готов ударить по Гондору, ни для кого из нас не новость. Он дал мне две недели – будет, о чем подумать на досуге. Но озадачили меня другие его слова: о предрешённой Тьме и о бедствиях, которые она может в будущем принести… Я хотел бы услышать твой ответ. Я рад бы поверить, что Саурон может опуститься до простого запугивания, но не вижу ему причин для такого поступка сейчас, когда он торжествует удачу. Так сколько правды в самом деле может быть в его словах?
Редко кем ранее виданное зрелище – смятение на лице Гэндальфа вкупе с разгорающейся искрой раздражения в глазах – стало в последнее время печально частым, подумал Арагорн. И не один он, конечно, был свидетелем растерянности и недовольства волшебника. Маг долго глядел в мечущееся почти у самых ног пламя и, наконец, заговорил глухо и неохотно.
– На этот вопрос полного ответа от меня не жди. Не потому, я что не хочу или не властен. Это знание, если Саурон действительно им владеет, сам он получил когда-то от Врага куда более могущественного. Мне оно недоступно. Да, тут Саурон не солгал – не он впустил в мир Мрак. В Имладрисе, должно быть, ещё сохранены сказания о Древних Днях, записанные Высокими Эльфами. Глорфиндейл тоже должен помнить. Тьма родилась в ту минуту, когда умер Свет Золотого и Серебряного Деревьев. Моргот сразил их. С первого момента Тьма проникала во все уголки мира, и уже не могла быть изгнана. Пришла ли она извне или где-то ждала своего часа, я не знаю... Но это была уже не просто темнота в отсутствие света, а другое... – Гэндальф вдруг замолк, скрывая плеснувшиеся в голос тона иного чувства; минула долгая минута, маг вздрогнул, точно приходя в себя, хлопками проверил карманы и вытащил наружу забытые за суетой последних дней трубку и кисет.
– Пожалуй, действительно пришло время для трубки, а то и не для одной, – пробормотал он и продолжил уже обычным твёрдым голосом. – Мрак возвращался и разрастался во все Эпохи мира. Наша не исключение. Я не склонен думать, что всему причиной действительно был один только Саурон. Не он первопричина. Он был одним из слуг и последователей Моргота. Но, хотя и в числе сильнейших, только одним из. Однако я не собираюсь умалять его деяния и умения. Пусть Тьма не его детище, у своего прежнего господина он искусно научился ей повелевать. Строить здесь догадки и углубляться дальше – опасная тропа, и я не стану этого сейчас делать. Да, Арагорн, в этом он не солгал, хотя и немало утаил, думаю. Дальше ответить могу так: в свои пророчествования он верит. Ошибается ли? Хитрит ли? Не знаю. А только многое ли поменяется, узнай ты, что причиной предречённых несчастий, если они обрушатся на мир, станет бездействие Врага или его козни?
«По мне так многое», – про себя подумал Арагорн. Что-то из слов, сказанных прежде Сауроном, а теперь и Гэндальфом подтолкнуло его к неожиданной мысли.
– Если, как ты говоришь, мир накроют бедствия растущего Мрака, сможем ли мы надеяться на помощь из-за Моря?
Поляну у костра наполнило молчание. Донельзя неудобное, потому как пятеро, с надеждой глядя на шестого, ждали ответа, а шестой всё молчал.
«Значит, нет…»
– Гэндальф, истари пришли в Средиземье, когда слухи о Мраке были и впрямь слухами, либо старушечьими сказками! Когда людские королевства стояли в своём полном могуществе! И вот пришёл час, когда легенды сбываются. Нашлось Кольцо. Сломанный Меч откован. И что же, Враг на переговорах теперь угрожает мне сказками старух? Знания Эпох уходят с эльфийскими кораблями, но в силах ли остающихся Людей противостоять чему-то, о чём ты сам не можешь дать ответа?
Гэндальф только качнул головой.
– Тогда к какому решению это должно меня привести? – воскликнул Арагорн.
– И снова ты забыл, я не даю советов.
Опять повисло молчание, ощутимо ставшее куда более гнетущим и тяжёлым. Арагорн долго смотрел на Гэндальфа, будто ещё ожидая от него каких-то слов; Гэндальф спокойно выдержал его взгляд. Наконец Арагорн качнул головой – в знак понимания ли? разочарования? и отвёл взгляд к огню.
– Хотя так и говорит отец, но мы с братом покидать эти берега повременим, – нарушив невыносимую уже тишину, сказал Элрохир. Элладан кивнул, и Леголас печально улыбнулся.
– И мой корабль пусть пока тоже позеленеет листьями и порадуется солнцу.
– Не забывай о Гномах, Арагорн, – поддержал Гимли. – Но, пусть по обычному мнению волшебников и эльфов я опять скажу нелепость, я всё же задам вопрос о Трёх. Мне кажется, он должен был здесь прозвучать. На Совете в Дольне говорилось, что они укрыты, но не бездействуют, а служат добрым делам и защищают мир. Четыре же из Семи Гномьих вернулись к Саурону. Теперь я слышу о владельце, который может заявить законные права на Все. Этот владелец в дружбе с Сауроном? Что на это ответят Мудрые? Я готов хоть сейчас поверить, что из уст Врага слышал ложь.
«Немало мы, видимо, услышим сегодня вопросов, на которых у волшебника не найдётся ответа», – подумал Арагорн. Одновременно на лицах сыновей Элронда отобразилась смесь разных чувств – из них преобладал справедливый гнев. А вот Леголас смотрел на Гэндальфа скорее с любопытством. Ответил Глорфиндейл.
– Я тоже готов бы поверить, что это была ложь. Единственным, кто мог быть назван владельцем Колец, если не называть таковыми Хранителей, был Келебримбор, сковавший Три. Но он давно ушёл к покою Сумрачных Залов.
– Так говорят, – вставил вдруг Гэндальф. – Но сам ты видел его тело?
– Эти подозрения не имеют оснований, – холодно сказал эльф. – Пусть сам я – нет, но я лично говорил с теми, кто видел, как друзья Келебримбора предали его тело огню.
– Огню? – переспросил Леголас. – Мы, лесные эльфы, отдаём тела мёртвых земле или воде.
– Не в дни войны, – ответил Глорфиндейл, – а, может быть, для друзей Келебримбора это была дань памяти внуку Пламенного Духа. Среди эльфов, пришедших с Келебримбором в Эрегион, было много принадлежавших к дому Феанора. Но речь опять не о том. Я всё же склонен думать, что это какая-то хитрость Врага. Из нас только ты, Гэндальф, смог бы это распознать. Что ты скажешь?
– Хитрость ли это была, не скажу, – вздохнув, ответил Гэндальф. – Но не ложь. Сам Саурон считал свои слова правдой.
– Тогда это невесёлые дела, замечу я вам, – проговорил Гимли. – Не знают ли Мудрые тогда, не оставил ли Мастер Колец после себя наследника? Были у него соратники или ученики, которым он мог передать право владения своими творениями?
– Нет, – ответил, не задумываясь, Глорфиндейл. – Великие Кольца наделены своей собственной волей, как и Единое. Они признали себе Хранителей, но право назваться их Хозяином и быть им могло быть передано только кровно. Проклятье Феанора обрекло его род прерваться навсегда. Келебримбор был последним в роду, и той же проклятой долей был обречён на одиночество. Хотя я лично никогда не считал за ним равноценной этому вины. Что ж, Гэндальф, единственным объяснением, которое я вижу, могло быть только то, что Келебримбор, против всех прежних мнений, ковал Три Кольца не один.
– Быть может, кое в чём ты ближе к истине, чем думаешь, – задумчиво сказал Гэндальф. – Я сам признаю, если бы не цепкая память Сэма, я бы тоже, может быть, ходил в потёмках. Или и сейчас ещё брожу. Посмотрим.
– Сэма? – изумлённо переспросил Гимли. – Что тебе мог сказать Сэм и когда? Кроме того, что слышали все мы, конечно. Но он и слова не помянул ни о чём подобном.
– Пусть все вы только слушали, но я ещё смотрел, – непонятно ответил маг. – А о том, что узнал, я ещё подумаю.
Откровенность маг на сегодня определённо исчерпал. Не было смысла и пытаться добиться от него каких-то других ответов. Докурив, Гэндальф поднялся на ноги, хлопками стряхнул крошки табака со своих одежд и спрятал трубку в широком рукаве. Элрохир тут же вскочил следом.
– Подумаешь ли ты и о том, чтобы переговорить с нашим отцом?
– Подумаю. С ним и с Владычицей, коли уж так вышло. Но это проще сказать, чем сделать. Опять же подумаю, стоит ли мне довериться Врагу или уже не делать таких глупостей… А теперь всем вам желаю доброй ночи.
Серый плащ Гэндальфа почти мгновенно растаял в ночи, только единожды мелькнул вдали между шатрами светлый проблеск белого одеяния. Арагорн протянул к огню ладони, но поднял голову, когда услышал слова Элрохира, обратившегося к Глорфиндейлу.
– Как советник нашего отца и его близкий друг, какой ты дашь ему совет, если кто-то действительно заявит свои права на Кольцо Имладриса?
– Я слишком хорошо помню Первую Эпоху, омрачённую войнами, вина за которые во многом лежит именно на Доме Феанора, – ответил Глорфиндейл. – И хорошо знаю хитрость Саурона. Слишком хорошо, чтобы всеми силами души надеяться, что такой совет мне никогда не придётся давать.
***
Сквозь сырую вечернюю хмарь пробились неяркие, ещё далёкие жёлтые искры – это стены Минас Моргула с наступлением темноты осветились дозорными огнями. Ещё недавно показавшаяся Следопытам заброшенной и мёртвой крепость Минас Моргул таковой определённо не была. Под пеленой тумана, сочившегося от ручья, по всей глубокой тёмной долине жгли огромные костры военных лагерей: это была армия Юга, мощь, прежде собранная для удара по Минас Тириту и теперь ждущая других приказов. Медленно, точно давая направлявшимся к ней время передумать, крепость угрюмо вырастала из тени Хмурых гор навстречу каждому движению крыла. Сизый свет, ещё тлевший на западе, только скупо коснулся самого верха замковых башен и, прежде чем совсем исчезнуть, мягко мазнул острозубые верхушки скал. Явившимся сюда когда-то нуменорцам могучие отроги гор представлялись надёжнейшей защитой, а место очень подходящим для слежки за Врагом. И всё же эта крепость пала. Даже дважды. Но пусть и перед Его же силами, всё же не стоило об этом забывать.
Глухой барабанный бой преодолел сырой воздух, и спустя минуту ему ответил звук рожка: внизу в крепости заметили приближение. Осёдланный дальний отпрыск драконов без понуканий заложил вираж, чутьём угадывая удобную площадку на вершине одной из боковых башен; его собратья последовали за ним. Правителя и свиту встречал сам комендант. Приветствовал с коротким поклоном. С десяток старших офицеров ждали поодаль, вместе с тем показательно являя свою всегдашнюю готовность и прилежность. Печальный опыт Кирит Унгола определённо с пользой послужил делу… Ограничившись кивком, Саурон сделал знак четверым из своей свиты и направился к началу крутой винтовой лестницы. Прекрасно знал, сколько облегчённых вздохов послышится спустя безопасное время за его спиной.
Согласно заведённому порядку комендант коротко отрапортовал положение дел и замолчал, шагая подле Саурона и с долей беспокойства дожидаясь ответа на свои слова. Но Саурон молчал; шагавший по крепостной стене он вдруг замедлил шаг и остановился, вынуждая следующих за ним с неловкостью сгрудиться и терпеливо ждать, пока Владыка наглядится с высоты. Месяц назад из этих Врат должны были выступить в Итилиэн войска Мордора и Юга; чьей могучей силы хватило бы, чтобы обрушить стены Минас Тирита… чтобы в составе объединённых сил победоносно двинуться дальше, к берегам Белфаста, к Пеларгиру, ослабленному осадой кораблей Умбара… и вконец покончить с владычеством гондорцев в Средиземье...
Хватило бы… Или нет?
Всё ещё в раздумье он продолжил путь, так и не проронив ни слова. Настолько редкое, что в иной бы раз показалось нелепым, почти чуждое чувство снова напомнило о себе поблекшим призраком воспоминания. Нет, не было ошибки… присутствовало не отпускающее ощущение, что где-то здесь он очень близко разминулся с гибелью…
Очень может быть…
Думать об этом было неприятно… но отмахнуться, совсем не задумываясь – даже не наивность… Не то время, чтобы такое позволять. И без того немало совершено промахов. И чужих, и собственных, если признаваться.
– Эндион, – негромко позвал он, и к Саурону тотчас подошёл Всадник, в котором хоббиты узнали бы своего возницу. Саурон кивнул ему:
– Посланник с берегов моря – сам встреть его. И я срочно жду последних вестей из-за Гор.
Всадник склонил голову и удалился.
– Аграхил, тебя я хочу видеть через два часа. Остальных завтра утром жду в Круглом Зале. В первую очередь мне хотелось бы послушать имеющиеся донесения с того берега Реки.
…Тяжёлый стук закрывшейся за спиной двери отрезал все другие звуки, гулкий шум и шорохи никогда неспящей крепости. Но здесь тишина отнюдь не стала полной: где-то в покоях едва слышимым негромким треском шелестело пламя. Коридор привёл к приоткрытым дверям в конце. Комната за ними – судя по её убранству, обилию книжных шкафов и письменному столу, скорее, кабинет, нежели гостиная – была неярко освещена каминным пламенем; Войдя в неё, Саурон вовсе не был удивлён при виде гостя, с удобством расположившегося в кресле у камина. Гость определённо не стеснялся и, пользуясь своим хорошим знанием привычек, удачно отыскал запрятанное в тайник вино. Совести ему всё-таки достало, чтобы припасти второй бокал и для хозяина покоев. Насмешливо качнув головой, Саурон налил себе вина и сел в другое кресло около камина. Гость приподнял бокал в приветствии, будто только сейчас заметив появление.
– А вот и ты. Я уже устал дожидаться, знаешь ли. Прескучная задача хранить твоё Кольцо в твоё отсутствие, – гость поднял с колен шкатулку и передвинул поверх столика. Саурон коротко щёлкнул крышкой и опять закрыл её.
– Какие у меня заботливые друзья. Счастлив и благодарен безмерно.
– Было бы обидно его снова где-то потерять, – с улыбкой гость кивнул и указал на шкатулку. – Не оденешь?
– Я пообещал своему очень старому другу Олорину, что дам возможность без помех поговорить с друзьями. Накину ещё пару часов.
– Верх твоего великодушия. Ты ведь не веришь, что он поверит в эту щедрость?
– Я был бы глуп, если бы в это верил, как и он сам, если бы поверил мне. Но, ведь как забавно, у Олорина действительно был шанс использовать своё Кольцо. А… пусть уже привыкает обходиться без него. Найдёт и другие способы для решения своих дел.
Гость помолчал, покачал рукой с бокалом, с преувеличенным вниманием глядя на рябь вина.
– И что переговоры?
– Я произнёс слова… достаточно слов, и их слышало достаточно ушей. С первого раза это обычно плохо помогает. Я дал им две недели на раздумья, а заодно и нам. Это немного, к сожалению. Дал бы больший срок, но тянущий время Враг – это несерьёзно. Хотя нам бы это время совсем не помешало.
– А если они откажутся?
– Я атакую Гондор.
Гость снова помолчал, легко кивая головой в такт своим мыслям.
– Ну, а что Сломанный меч?
– Он задавал вопросы и что-то даже слушал. Это хорошо, по крайней мере, мне так показалось. Я много размышлял… и ведь признай: появись он всего лишь двумя неделями позже, и Минас Тирит уже бы пал. Так что же это, Гелион, сама судьба, о которой уже тысячи лет распевают на пирах в Ривенделле?
– И в Лоринанде. Он и сейчас может успешно потерять свой трон…
– …но отчего-то предсказано должен его занять. Слишком много пророчеств о его роде было произнесено, потом сбылось и ещё намеревается сбыться. А почему именно он – мне непонятно.
– Выкормыш Элронда. К тому же туриновская родня.
– Как думаешь, что бы сказал король Элессар, узнав, с каким нетерпением я ожидал его прихода?
– Ты же всерьёз не думал, что он сам принесёт тебе твоё Кольцо?
– Глянь на это иначе: почти так и случилось.
Гость издал фырканье, означавшее смешок. В ещё одной повисшей паузе вино второй раз поочерёдно наполнило бокалы.
– И что дальше?
– Дальше я жду вестей с запада, и, предполагаю, мне они придутся не по душе. На запад ушёл Саруман. Это ещё одна из причин зря не медлить.
Гость ничего на это не ответил, опёрся локтём о стол и неожиданно серьёзно посмотрел на Саурона.
– Если я верно полагаю, твой Гэндальф подумает и о том, чтобы просить помощи Оттуда.
– А получит ли он её? Решат ли Они вмешаться? Теперь?
– Если и нет, в обидах и грустях он втянет в нашу драку и другие народы. Кто у него ещё ходит в друзьях? Гномы?
– Их мало, и они редко втягивают свои народы не в свои войны, если для них самих угроз нет. А посулить ему им нечего. Нет, Гелион. Посмотри и с другой стороны: Король вернулся. И если он примет со мной мир, Олорин будет вынужден снова меня слушать. Сейчас. А мне в итоге нужно его именно добровольное согласие.
– Значит, остались два Кольца. Ты о них говорил?
– Ровно столько, чтобы у Хранителей был повод хорошо ПОДУМАТЬ.
– Тогда я закончу остальное, – сказал Гелион. – И пусть дальше потомки Берена ломают голову над тем, как они будут возвращать что-то потомку Куруфинвэ.
@темы: Самый тёмный час, Кольца, Хоббиты, Сильмариллы, Фанфики