***22***
ВСТРЕЧИ И ЗНАКОМСТВА
.
читать дальше
Сквозь вялую полудрёму – послед утекающего сна, Фредди расслышал чей-то голос. Мысли неохотно ворочались в голове, и честно говоря, открывать глаза у Фредди не было ни малейшего желания. Он слепо пощупал рукой вокруг, ища одеяло, которое с удовольствием натянул бы на макушку… и перевернулся на другой бок в надежде, что последний сон не успел улетучиться. Фредди точно не помнил, что ему снилось, но, кажется, что-то приятное…
– Смотри, шевелится… Это же хорошо?
– Эй, Фредди!
«Отстаньте, – вяло подумал Фредди, подкладывая ладони под щёку, – сегодня даже не моя очередь идти за провиантом. И вообще, Фолко прекрасно справится без меня. Не маленький».
Но голоса не отставали. Чья-то рука похлопала по плечу – осторожно, будто извиняясь. Зато другая бесцеремонно взъерошила волосы, задев фреддино ухо. Этого Фредди не стерпел.
– Да, отстаньте вы, – выпалил он, вслепую отмахиваясь, прежде чем разлепить глаза. – Да что вам всем сдалось! Вон, ещё какая рань, едва ли рассвело!
– Проснулся! – туманные очертания прояснились, и Фредди рассмотрел склонившегося над собой Хэла. За плечом Хэла маячил расплывчатый силуэт, который медленно перетёк в Энсона Гэмджи. Левую половину лица Энсона покрывал толстый слой грязи.
– Ещё бы не проснулся, – с привычным хмурым видом буркнул кузнец. – Давай, приводи его в порядок. Скоро есть дадут.
– Ух, хорошо! – повторял Хэл, вглядываясь в фреддино лицо. – Великая хвала всем сказкам и байкам из-под Горки!
– Проснулся, конечно, - пробормотал Фредди, промаргиваясь и приподнимаясь на локте. – Эй… – пробормотал он растерянно. – А что было-то?
Сон рассеивался по мере того, как воспоминания выстраивались в нестройный ряд. Фредди непонятно зачем коснулся ладонью лба, и обнаружил, что его голова туго перевязана. Он вдруг заметил, что и Хэл правую руку держал на перекинутой через шею повязке. У Энсона была забинтована левая ладонь, а под рукавом вконец изгвазданной рубашки, похоже, скрывался слой бинтов.
– Что с твоей рукой? – едва слышно проговорил Фредди у Хэла.
– А это, – Хэл несерьёзно мотнул головой. – Не так уж страшно на самом деле. Вот ты вот головой приложился куда сильнее. Мы за тебя тут испереживались. Нам, правда, сказали, что ты можешь проспать весь день, ну так уже вечер вот... и я всё равно побаивался.
– Это как понять: день и вечер? – Фредди уселся, подбирая ноги, и попытался разобраться, что он последним запомнил перед тем, как лишился сознания. Оказалось, что он лежал на лежаке у края лесной поляны, прикрытый чьим-то не по размеру длинным плащом. В центре поляны горел костёр; у костра спиной к хоббитам на корточках сидели двое Верзил, о чём-то негромко разговаривая между собой.
– Тише, – Хэл успокаивающе вскинул руку, заметив мелькнувший на лице Фредди испуг, – ты не волнуйся. Они друзья.
– Что произошло?
– Нам просто очень повезло, – сказал Энсон, усаживаясь рядом.
– Пить хочешь? – спросил Хэл. - Вот возьми.
Фредди с немыслимым удовольствием выпил полную кружку. Отерши губы рукавом, Фредди огляделся уже без испуга. Теперь он расслышал и похрапывание привязанных где-то в темноте лошадей, почуял запах конского пота и аромат булькающей в котелке похлебки. Голодно заурчал живот.
– Сейчас и поедим, – пообещал Хэл.
В этот момент один из сидевших у костра Верзил оглянулся через плечо на хоббитов, что-то шепнул товарищу. Второй Верзила тоже оглянулся, наполнил из котелка миску, встал и подошёл к хоббитам. Сидевшему на земле Фредди этот человек показался очень уж огромным, хотя, наверное, и не показалось: ростом он был куда повыше Прыщевых дружков, худее, но глядел куда приветливее.
– Меня зовут Гилторон, – представился человек и протянул изголодавшемуся Фредди миску с ложкой. – Ну, здравствуй. Разговоры всё-таки отложим на потом, а сейчас не помешает подкрепиться.
Растерявшийся Фредди едва не забыл промямлить что-то вроде благодарности, однако, по всему виделось, что связных слов от него и не ожидали. Человек вернулся к костру и снова сел на корточки рядом с приятелем. Фредди очистил миску в мгновение ока.
– Эй-эй, полегче, – рассмеялся Хэл.
– И всё же, где мы? – наконец, спросил Фредди, вместе с сытостью ощутивший прилив сил.
– Среди друзей, – коротко сказал Энсон.
– Ну да, - поддакнул Хэл. – Они нам типа… помогли.
– Так, расскажите мне, – попросил Фредди. – Только всё по порядку.
– Я и толком-то не скажу, – Хэл мотнул подбородком. – Всё так быстро случилось... Меня ранило в руку. Повезло ещё, что стрела была без яда. Ты упал рядом. Позже только я узнал, что в тебя угодил камень из пращи. Ты рухнул в овраг и, кажется, разбил себе голову. Я и окликнуть тебя не успел, а из-за деревьев уже посыпались те, страшные. Я уж было подумал, что конец мне и пришёл, мда... – Хэл осторожно погладил свою перебинтованную руку. - Но тут засвистели стрелы. Только не орочьи они были. И эти появились, – он кивнул на людей у костра. – Орков они рубили, как дровосеки деревья, но я поначалу и не сразу понял, что это не Прыщевы Дылды. Только потом… когда появились Эти… и один из них со мной заговорил… А я о мистере Бильбо сразу вспомнил…
Фредди хотел поинтересоваться, причём же здесь мистер Бильбо, но не успел вымолвить и слова. Из-за деревьев послышалась мелодичная речь, звенящая, словно серебряный лесной ручеёк. Фредди не понял ни словечка, но это было неважно. Он ждал с бешено колотящимся сердцем, и вот из-за деревьев выступили четверо пришельцев в серебристо-серых плащах. Фредди будто дышать перестал. Он бы скорее поверил, что это продолжение волшебного сна, точно в далёком детстве. Лицо Хэла озарила счастливо-восхищённая улыбка, а само лицо приобрело непривычно-мечтательное выражение, какое Фредди замечал у младшенького сына Хэмфаста, но не ожидал увидеть у его кузена.
Зачарованный он сидел и смотрел во все глаза на эльфов: с их появлением поляну будто озарило едва заметное сияние. Один из пришельцев глянул прямо на хоббитов и опустил капюшон за спину... и оказалось, что это не эльф, а эльфийская дева. Если бы Фредди умел красиво говорить как Бильбо, то рассказывал бы потом, что лицом она была подобна волшебному лунному свету, а волосы её были темны, как крыло ночи, но красивые слова никогда ему не давались, нечего и пытаться...
Мягко ступая по траве, она подошла к лежаку. Её рука осторожно коснулась перебинтованного лба хоббита; серые, как зимние вечерние облака, глаза взглянули Фредди в лицо. Он навсегда запомнил этот взгляд…
– Вот так, – певучим голосом проговорила она на понятном хоббиту языке и поднесла к его губам фиал. – Выпей это.
Без сомнений Фредди сделал глоток и послушно допил всё до капли под безотрывным внимательным взглядом. Притихший и смущённый Хэл тоже выпил предложенного волшебного напитка; перед уходом дева что-то коротко сказала Энсону и улыбнулась ему – как показалось, с лёгкой грустью. Фредди заметил, что Энсон спрятал в карман какую-то коробочку.
– Так это эльфы Бильбо… – вымолвил Фредди, – я всегда думал, что и Фродо с ними знался…
– Может быть, – пробормотал Хэл и пояснил с звучащим в голосе благоговением: – Эта дева – целительница. Она и лечила тебя, и меня, а Энсону вот мазь даёт…
Левый уголок рта Энсона криво дёрнулся; заляпанная грязью (как оказалось, целебной мазью) половина лица осталась неподвижной. Эта половина, как позже разузнал Фредди, сильно пострадала от огня; зрение Энсон спас лишь чудом, пожертвовав рукой. Он мог бы навсегда забыть о любимом ремесле, если бы не волшебство эльфийских снадобий, и всё равно ещё немало дней потребовалось на то, чтобы раны зажили без страшных рубцов.
– Ты сильно расшиб голову, – продолжал рассказывать Хэл. – Я, признаться, за тебя очень перепугался… ну, тогда… Один эльф спустился за тобой в овраг, и когда поднимался с тобою на руках, его лицо было встревоженным. Потом они перенесли тебя сюда и лечили. Мне вот тоже перевязали руку, дали выпить лекарство, и я уснул. А когда проснулся, уже за обед было, Энсон и Уиллоу тоже были тут…
– Ага, – проговорил Фредди, рассеянно касаясь рукой повязки над бровью. Слова Хэла его почему-то не очень взволновали. Сильно пострадавшим он себя не ощущал. Он посмотрел на свою спасительницу, стоявшую по другую сторону костра, и, точно ощутив на себе его взгляд, эльфийская дева обернулась. Фредди почувствовал, как краска бросилась ему в лицо, но дева только улыбнулась светлой улыбкой, а от этой улыбки сердца будто коснулась тёплая волна покоя.
– Надо же, – проговорил Фредди задумчиво. – Я думал, так бывает только в историях Бильбо. Ну, по волшебству Гэндальфа или ещё какими чудесами... что помощь подоспела в самый нужный момент. Иначе откуда же они узнали, что мы попадём в беду?
– От меня, – раздался короткий ответ со стороны. Говоривший Энсон даже головы не повернул.
– Что? – переспросил Фредди.
– Да. Я их позвал.
– Ты что же, знаешься с эльфами? – воскликнул Хэл.
– Нет, – ответил Энсон. Было видно, что он старается как можно меньше шевелить губами, – я знался с ними, – он указал на людей. – Давно уже. Как-то помог им пару раз, мы и поговорили немного. Они раньше охраняли границы Шира… – он зашипел и поморщился, и продолжил отрывисто: – Послал им весточку… когда узнал о вашей… глупой затее… не зря, выходит…
– Побереги себя, друг, – один из людей приблизился, присел и дружеским жестом положил руку Энсону на плечо. – Мы называем себя дунэдайн, – пояснил он хоббитам. – Я – Дунторон, Гилторон - мой брат. Твой родич и впрямь нас выручил однажды, а потом ещё не один раз. Когда он прислал просьбу о помощи, мы не могли не откликнуться. Спешили как могли, но успели.
– Послал о помощи, значит? – Хэл косо посмотрел на Энсона. – И это что же получается… границы охраняли? Выходит, он мог вас в любой момент на помощь позвать, а не позвал, чтобы вы этих подлецов из Шира прогнали?
В непроницаемом лице Дунторона что-то дрогнуло – едва заметно. Он склонил голову.
– Обычно мы не получаем благодарностей, да их и не ждём, – сказал он как-то отстранённо. – Хоть нас и мало, а теперь стало ещё меньше, мы всегда помнили свой долг хранить Шир. И кузена своего не обвиняй. Он знал, что выступить против пришельцев мы с братом вдвоём не сможем. Если бы нас было больше, как прежде, но другие ушли… Теперь нас только двое на Северной границе.
Хэлу стало стыдно.
– Нет, это ты меня прости, – Хэл приложил руку к груди и поклонился. – Прости и прими благодарность. Вам ведь двоим я… мы жизнью обязаны. Мы просто хотели верить, что из-за границ придёт не только опасность, но и помощь. Где же тот Гэндальф, когда он нужен?
– Гэндальф не придёт, – со странной горькой улыбкой сказал Гилторон. – Самая страшная битва ещё впереди. На восток ушли все наши надежды. Нам осталось только ожидание вестей. Оправдания оправданиями, добрый хоббит, и нам тоже горько, что вмешаться мы не можем. А если и вмешаемся, не повредим ли больше? Не станет ли ваш сегодняшний подвиг камешком, сдвинувшим гору…
Фредди с беспокойным подозрением подумал, что этими словами дунадан подразумевал нечто иное, чем вдохновение хоббитов на восстание.
– Быть может, новости мы и услышим, – ответил Дунторон. Гилторон поглядел на эльфов, сходящихся к костру. Там тёк разговор на мелодичном языке, слова которого ускользали от понимания смертных.
– Здесь сегодня встретились два отряда эльфов, – пояснил человек, – одни пришли с запада, от Серых Гаваней, а другие с востока, от Мглистых Гор. Мы не успели обменяться новостями ни с теми, ни с другими. Хотя восток и сведения о ушедших туда родичах хотелось бы послушать первостепенно.
Как раз в этот момент один из беседующих у костра эльфов обернулся и взглянул на хоббитов. С приветливой улыбкой он подошёл к ним.
– Как вижу, наши герои оправились настолько, чтобы задавать вопросы. Хотя я бы и подождал с разговорами до утра, чтобы ваши раны успели затянуться.
– Наши раны не помешают говорить, – сказал Фредди. – И я хочу поблагодарить вас за это, – добавил он со смущением и поклонился.
– Я – Гилдор Инглорион, – представился эльф, приложив руку к груди и сел на траву напротив. К радостному одобрению хоббитов был начат ужин; снедь накрыли прямо на разложенной на земле скатерти. К походному угощению один за другим подходили и подсаживались эльфы и люди.
– Гилдор? – Фредди вдруг хлопнул себя по лбу. – Не ты ли повстречался с нашими друзьями в прошлую осень по дороге в Баклэнд, когда Фродо уходил? Помню, Пиппин рассказывал о вас и с похвалой вспоминал ваши напитки, – уже тише закончил он, смущаясь собственных слов.
– Как приятно слышать, – рассмеялся Гилдор, – верно, это был я. Ты, значит, тоже один из друзей Фродо?
– Да, – сказал Фредди. – Но с тех пор я ничего не слышал ни о нём, ни о других. Добрались ли они до Дольна, как собирались?
– Знаю, что добрались, – сказал Гилдор и поднял взгляд на подошедшего к ужину высокого эльфа. – Но о дальнейшем их пути если и рассказывать, то не мне.
Эльфы обменялись долгими взглядами.
– Меня зовут Тиридиль, – назвался хоббитам эльф, сел и, обернувшись, представил своих спутников: – Со мною мои друзья Мелинод и Дунвир, и Ихиель, дочь моего близкого родича, – представил он единственную среди них деву. Ихиель села по правую руку от Тиридиля; в их лицах Фредди и впрямь разглядел намёк на некое родство.
Как и Гилдор, Тиридиль был темноволос и сероглаз, но с более пристальным и твёрдым взглядом; его дорожная одежда говорила о многих милях, оставленных позади. С Тиридилем от Мглистых Гор пришли трое, с Гилдором от Гаваней двое эльфов. Знакомы повстречавшиеся между собой, очевидно, не были, но принадлежали к одному народу; и тем и другим не терпелось обменяться новостями.
– Я расскажу, что знаю, – заговорил Тиридиль, обращаясь к хоббитам. – О походе вашего друга мне известно только со слов других, сам я его не встречал, однако этими слухами теперь широко полнится земля. В конце зимы Фродо был гостем в Золотом Лесу, потом путь увёл его на восток. Куда он и собирался.
– Есть ли у тебя поздние новости с востока? – быстро спросил Дунторон.
– Да, – сказал эльф, помедлив. – Но речь пойдёт о полях Дагорлада…
Повисла долгая пауза, непонятная хоббитам. Название им ничего не говорило. Но только им, судя по тому, как помрачнели лицам остальных.
– Дагорлад… – повторил незнакомое слово Гилдор. – Ты прав, об этом лучше поговорить потом...
Тиридиль кивнул, с чем-то соглашаясь, и повернулся к хоббитам:
– Скажу вам: оттуда, с востока, приходили последние вести о полуросликах. Вести ободряющие, во всяком случае плохого я не слышал. Говорили и том, что именно ваши сородичи сыграли важную роль в каких-то решающих событиях…
– Так и про мистера Бильбо говорили, – с гордостью сказал Хэл. – Хотя, я и не разобрался, зачем мастеру Фродо вдруг понадобилось тоже уезжать куда-то, – он с вопросом посмотрел на Фредди. Фредди этот взгляд будто не заметил. Он думал о другом, решая, о чём вправе упомянуть в этом разговоре.
– Я знаю, Фродо говорил с Гэндальфом, – заговорил Фредди. – И о Чём у них шла речь, я тоже знаю... Я понимаю, вы не сможете дать мне ответ на вопрос, удалось ли то… что задумано было… Но скажите, та война, о которой предупреждал его Гэндальф, и до нас дошла?
– По-видимому так, – сказал, вновь помедлив, Тиридиль. – До нашей Владычицы также дошли тревожные слухи о том, что в краю хоббитов, побывавших в её стране, неспокойно. Поэтому мы и здесь, по её просьбе – узнать, насколько это верно.
– Так в Золотом Лесу знают о бедах в Шире? Откуда? – удивлённо спросил Гилторон.
– Владычица Лориэна мудра, – с лёгкой улыбкой ответил Гилдор и, вероятно, это снова был ответ, понятным всем, кроме хоббитов, потому как других вопросов не последовало.
– Тогда вы принесёте ей нерадостные подтверждения, – сказал Дунторон. – В начале весны на северных рубежах мы с братом стали замечать следы брошенных становищ. Сейчас к границам страны стекаются бродяги и наёмники. Их много. Если наши опасения верны, они пойдут именно сюда. И эти орки, которых мы не ждали встретить в самом сердце Шира!
Фредди вдруг вспомнил о вчерашнем происшествии и крупно вздрогнул всем телом.
– Да, новости мрачные, – сказал Гилдор и повернулся к Тиридилю. – Не знаю, обгонит ли вас в обратном пути эта весть, но я немедленно пошлю её в Имладрис, к Элронду.
– Как много орков может быть в Шире? – вступил в разговор эльф Мелинод, один из спутников Тиридиля, сидевший рядом с Ихиель.
– Я не скажу, – ответил дунадан. – К стыду своему признаюсь, до вчерашнего вечера мы понятия не имели, что эта мерзость проникла мимо наших дозоров. Мы убили не меньше десятка.
– А я замечу, что Прыщевы Дылды строят много бараков на отобранных ими землях, – вдруг вставил Энсон, морщась при каждом произнесённом слове.
– А, да! – поддержал Хэл. – Это ведь непросто так делается. А внутри они как раз пустые и без окон…
– И много этих бараков? – быстро спросил Тиридиль.
Хэл задумчиво побарабанил пальцами по подбородку.
– Я знаю о шести наделах, где такие большие постройки ведутся. Кое-кто из местных болтунов даже болтал, будто Верзилы тут город строят. Но это не город ведь.
– Не город, а военный лагерь, – сказал Тиридиль, задумчиво глядя в костёр. – Провидения обернулись былью. Мы долго не желали верить, что руки Сарумана протянутся так далеко в столь короткий срок.
– Мы думали, орки явились из Мордора, – сказал один из эльфов, пришедших с Гилдором.
– На плащах некоторых убитых нами тварей я видел знаки белой руки, – заметил Дунторон. – Но не у всех. Другие орки были помельче и темнее, однако вооружены оказались не так уж плохо. Я видел кинжал гномьей работы.
– Это морийские дикие твари. Оружие из разграбленных гномьих сокровищниц, – пояснил Тиридиль.
– Но Мория далеко, - возразил Гилторон. – Как они забрались на запад?
– Месяц назад Саруман потерпел оглушительное поражение при Хельмовой Пади, – начал рассказ Тиридиль (хоббиты ловили каждое слово, хотя не понимали и половины сказанного). – Войско его насчитывало десять тысяч воинов – орков и дикарей. К сожалению, у роханцев не было времени преследовать бегущих с поле боя. По Ристании и сейчас скитаются одиночные отряды урук-хаев, не страшащихся солнца… Ещё в марте Саруман был пленником в Ортханке, но подробности его заключения нам неизвестны, неизвестно и какие силы он сумел укрыть в крепости. И вот не так давно нас настигла весть, что он бежал. По срокам он уже мог достичь Шира, и есть свидетельства, что именно к этой стране у него раньше лежал интерес. К несчастью, знаки на плащах убитых тварей это подтверждают. Морийские орки могли присоединиться к урук-хаям из-за посулов или из-за страха. Но Саруману всегда служили и люди. Он охотно сулил им награды за службу.
– Пришедших бродяг привёл сюда не страх, – сказал Гилторон. – Мы слышали кое-какие разговоры в Брыле. Теперь понятно, какую награду им пообещали.
– Шир! – вдруг осенило Фредди. Он перевёл взгляд на сидевшего рядом Хэла. – Наши земли отдать им во владение… И… покорных слуг в придачу. Всё, как Гэндальф говорил…
– Таких уж и покорных! – зло вскричал Хэл, вскакивая на ноги; его глаза яростно сверкали.
Лёгкая рука легла Хэлу на плечо. Это была Ихиель.
– Не горячись, друг, – ласково сказала она. Хэл тут же смущённо потупился и сел; гнев его ушёл бесследно. Ихиель обернулась и обратилась напрямую к Гилдору:
– Если угроза вторжения орд Сарумана так близка, можно ли ждать помощи от Гаваней? Отзовётся ли Кирдан Корабел, если вы его позовёте?
Эльф будто бы смутился этого вопроса девы, но ответил:
– У Кирдана нет могучих гарнизонов. Он не строит крепостей, а население Гаваней невелико. Каждого эльфа, который приходит в Гавани, ведёт зов Заморья. Мы все готовимся уйти и уходим. Теперь я вижу, события востока только предвещают это. Нас мало осталось, и недолог час, когда за Море уплывёт последний эльфийский корабль…
– Оставляя позади разор и беды? – голос Ихиель не дрогнул, но стал высок и звонок. Переговаривающиеся вполголоса эльфы вдруг разом замолкли. Тиридиль накрыл ладонью руку своей спутницы и попытался поймать её взгляд. Гилдор мягко улыбнулся.
– Ты молода и горяча душой, дитя последней Эпохи, - ответил он. – Но ты не видела свет Благого края, Зов Моря пока не столь силён для тебя, однако ты его услышишь. Если на востоке поднимется тьма, эльфийскому свету уже не рассеять её… Нам всем придётся уйти.
Ихиель не ответила. Она бесшумно поднялась на ноги и ушла одна к границе леса. Никто не последовал за ней.
– А ваши сородичи? – нарушив неловко повисшее молчание, Тиридиль обратился к одному из дунэдайн. – Сколько их сможет прийти, если вы позовёте?
– Если и смогут… менее десятка, – признал человек. У Фредди захолонуло сердце. – В этом мире осталось мало эльфов, но и людей с древней кровью Арнора осталось немного. Наши воины ушли за горы на встречу с Королём. Никто не ожидал, что нам ударят в спину. А люди здешних крестьянских поселений… воинов среди них и подавно нет… только фермеры и ремесленники.
– Если верны догадки хоббита, против нас выступят по меньшей мере две, а то и три сотни. И не только купленные бродяги и разбойники, но и хорошо обученные изенгардские воины, – отозвался Дунторон.
– Надо узнать точнее, – негромко сказал Мелинод, обращаясь к Тиридилю, – я попробую помочь…
Гилдор с жалостью оглядел примолкших хоббитов, нахохлившихся, будто воробьи.
– Что ж, хватит бесед для этого вечера, – решил он. – Нашим друзьям пора отдохнуть после болезни, а нам подумать. Я не заканчиваю разговор о бедах малого народца, но, прежде чем давать советы, обещания или надежды, вначале попрошу совет Владыки Дольна. Быть может, и от Гаваней придут какие вести.
– Верно, – согласился с ним Тиридиль и повернулся к людям. – А я бы хотел перекинуться парой слов и с вами. Давно мы не получали известий о событиях на севере.
– Ну да, – сообразил Хэл. – Они здоровы, легко отделались, так, пара царапин и только. Энсон о чём-то долго шептался с ними, жаль сейчас его не спросишь, но пусть спит! Они почти сразу ушли к родичам разузнать о делах и что вообще слышно.
– А о других ты ничего не знаешь? – Фредди со стыдом сообразил, что за всё перенасыщенное событиями время даже ни разу не подумал о судьбе сообщников и друзей. Но Хэл пожал плечами.
– Нет, – ответил он. – Эти Энсоновы приятели тоже обещались разузнать, но я так и не понял, вышло ли у них что-нибудь. А ты думаешь?..
– Нужно будет узнать, – пообещал себе Фредди, осторожно ощупывая пальцами повязку на голове. Рана под бинтами не болела; он подумал, что даже большую шишку можно скрыть, если зачесать её кудрями. А Фолко там поди весь испереживался – особенно, если до каменоломен дошли какие-нибудь похожие на правду слухи.
– Ты о чём? – спросил Хэл, но Фредди уже улёгся и натянул до самого подбородка плащ.
– Завтра поговорим.
Хэл пожал плечами и лёг. Вскоре он затих, а Фредди всё не спалось; лёжа на спине, он смотрел в виднеющееся между редких веток небо, на далёкие звёзды в тёмной вышине. Он вдруг стал вспоминал рассказы Бильбо: глядя на небо, старый Бэггинс часто приговаривал, будто свет звёзд кажет Эльфам путь на их родину за Морем, куда они все однажды уйдут на гордых белых кораблях. Сэм всегда находил это донельзя печальным, а теперь и Фредди взгрустнулось. Он всё лежал, закинув руки за затылок, и размышлял о том, что из его мира безвозвратно уходит свет, прежде незаметный, но без этого света в сердце вкрадывалась неизбывная тоска. И звёзды не вечны, как и волшебство… и эльфы оставляют эти берега, уходят в свой далёкий светлый край, где нет места разлукам и печалям… а здесь, в Шире, прежний покой и мир нынче обманчивы, как эта усыпанная звёздами тихая ночь. В её тиши, быть может, совсем рядом, за покровом тьмы и тайны укрылось хитрое, хорошо упрятанное зло.
Фредди перевернулся на бок. Не страх его тревожил: тьма не коснулась бы этой поляны, защищённой волшебными чарами эльфов, но заснуть не получалось. В конце концов хоббит уселся на постели. Рядом спокойно спали друзья. Поляна была пуста, пустели лежаки людей, тлели присыпанные золой угли в кострище. Напрягши слух, Фредди не расслышал голосов или шагов. Он поднялся на ноги и надумал прогуляться немного по лесу. Заблудиться он не боялся – ни один хоббит не потеряется в ширских дубравах.
Фредди брёл по лесу, пока не добрался до высоченного старого вяза и сел в углублении между его толстых корней, обнявши руками колени. Под спиной ощущалась неровная древесная кора, пахло травой и смолистой весенней листвой; мысли в голове текли вяло и несвязно. Хоббит уже начал было клевать носом, но вздрогнул; разбудил его не звук, а некое неясное чувство, вынудившее приподнять голову и насторожиться. Несколько мгновений он вслушивался. Из-за деревьев снова послышались голоса. Фредди узнал их.
Через лес шли эльфы Гилдор и Тиридиль в сопровождении братьев-дунэдайн. Разговор между ними вёлся на понятном общем языке, и Фредди тут же навострил уши, хотя беседа определённо предназначалась не для хоббичьих ушей.
– Меня взволновали твои вести о Дагорладе, – говорил Гилдор. – Но то, что ты рассказывал помимо этого, подтверждает опасения Кирдана. Когда мы покидали Гавани, он ждал письмо из Имладриса…
– Вряд ли его опасения были ужаснее действительности, – закончил Тиридиль. – Думаю, это теперь известно в Дольне. Саурон вернул свою драгоценность…
Фредди в ужасе прикрыл рот ладонью. Сердце бешено заколотилось у него под горлом, отдаваясь гулом в голове. О какой «возвращённой драгоценности» шла речь, он сомнений не имел… Но как же Фродо?.. Однако эльфы не упомянули о нём ни словом.
– Тогда наш срок действительно истёк, – с тяжёлым вздохом изрёк Гилдор.
Должно быть, Тиридиль что-то проговорил, но Фредди расслышал куда более громкий возглас Дунторона:
– А наш Король? Что он ответил Мордору?
– Я говорю только то, что слышал: Саурон предложил переговоры… – напомнил Тиридиль. – О решении Короля Гондора я ничего не знаю, как и о других принятых решениях.
– А Митрандир? – спросил Гилторон. – Он тоже должен быть там!
– И был, у Чёрных Врат. Как мне известно, он видел Саурона…
– Митрандир на Запад не уйдёт, – промолвил Гилдор после раздумья. – Свой долг он чтит высоко. Однако, меняет ли это что-то для эльфов? В любом итоге мы покинем эти берега и уйдём на Запад.
– И Посланец Запада сейчас стал угрозой этому краю, – непонятно возразил Тиридиль, и после этих слов наступило долгое молчание. Фредди начал даже думать, что разговор завершён.
– А Саруман? – спросил один из братьев. – Не гнева ли Мордора он испугался и намерился откупиться от немилости Врага этим краем и рабами?
– Пока Мордор и Гондор противостоят друг другу на востоке, до этих дальних земель дела никому нет, – ответил Гилдор. – Тем временем Саруман строит себе новую резиденцию в Шире в надежде, что противники уничтожат друг друга или ослабеют. А потом, возможно, действительно надеется предложить победителю союз.
– Союз с Королём? Весь этот край – древние Арнорские земли! – громко воскликнул один из дунэдайн.
– Я слышал, Саруман владеет даром сладкоречия, – не повышая голоса, произнёс Гилдор, – и так было всегда: в праве хоббитов самим выбирать себе правителя…
Спустя некоторое время Фредди расслышал шорох шагов, и сильнее вжался в кору дерева. Тяжёлые шаги отчётливо прозвучали мимо. Через лес торопливо уходили дунэдайн. Еще через несколько минут Фредди услышал фырканье растревоженных коней и звон упряжи.
– И всё же я рад был узнать вести из других эльфийских владений, – заговорил Гилдор, когда эльфы остались одни. – Давно мне не выдавался случай видеть великую Владычицу галадримов. Жаль, но почему-то пути Высоких Эльфов уже много лет не приводят нас в Золотой Лес. А как ты нашёл дорогу к лесному народу, Тиридиль?
– Впервые я увидел Лоринанд, когда пришёл туда вместе со свитой Артанис и Келеборна, – с непонятной печалью в голосе отвечал Тиридиль. – В те годы лес ещё не называли Золотым. Там тогда царствовал Амрот… А спустя годы я выбрал себе спутницу лет из Непоследовавших Зову…
Эльфы неспешно удалялись в глубину леса. Фредди приподнялся на коленях и выглянул из-за дерева им вслед. Некоторое время он всерьёз обдумывал замысел подкрасться ближе и подслушать, но поборол искушение, решив, что острый эльфийский слух ему не обмануть, а объясняться будет очень неудобно.
– Все дороги теперь опасны, – звучал приглушённый голос Гилдора. – Я отправил послание с птицами в Имладрис, вести долетят дотуда за неделю, а потом последуют и в Лотлориэн. Нужно ли вам так рисковать возвращением, может быть, вы пойдёте с нами в Гавани?
Ответа Тиридиля было не разобрать.
– Там, в Башенных Холмах, хранится палантир Кирдана, – продолжал говорить Гилдор, – в прошлую осень я приходил туда с друзьями, чтобы увидеть Землю за Морем. С каждым годом сердце всё сильнее зовёт меня туда. Разве сам ты не хочешь увидеть Благословенный Край?
– Нет, – коротко сказал Тиридиль.
– Почему?
Тиридиль долго молчал.
– Я был ещё юн, когда пересёк Море под алыми знамёнами, но проклятье лежит и на мне. Я с верой в справедливость бился во славу Феанаро, Мейтимо, Тьелперинкваро. И что теперь? Мои родители, старшие братья и друзья никогда не покинут Сумеречных Залов, а мне уготовано вечно жить у порога Благого Амана без позволения его переступить.
– Ты ищешь мести? – спросил Гилдор.
– Нет, – повторил Тиридиль. – Но и не ухожу.
– Но ты не один, – сказал Гилдор, как показалось Фредди, с едва уловимым укором.
– Да, – медленно произнёс Тиридиль. – Однако народ её матери, народ лесов и рек, никогда не слышал зова Моря. Оно их не манит.
– Если Восток победит, волшебство Золотого Леса иссякнет, как и многое другое.
– Да, – без выражения ответил Тиридиль. – Но здесь её семья, и иной жизни Ихиель себе не желает. Здесь и моя семья, и дом, и земля, покидать её я не собираюсь.
– Это неизбежно для всех, – вновь с грустью повторил Гилдор.
Если Тиридиль что-то и ответил, слов его Фредди уже не расслышал.
– Фатти! Эй, Фатти! Фредди!
Сквозь вялую полудрёму – послед утекающего сна, Фредди расслышал чей-то голос. Мысли неохотно ворочались в голове, и честно говоря, открывать глаза у Фредди не было ни малейшего желания. Он слепо пощупал рукой вокруг, ища одеяло, которое с удовольствием натянул бы на макушку… и перевернулся на другой бок в надежде, что последний сон не успел улетучиться. Фредди точно не помнил, что ему снилось, но, кажется, что-то приятное…
– Смотри, шевелится… Это же хорошо?
– Эй, Фредди!
«Отстаньте, – вяло подумал Фредди, подкладывая ладони под щёку, – сегодня даже не моя очередь идти за провиантом. И вообще, Фолко прекрасно справится без меня. Не маленький».
Но голоса не отставали. Чья-то рука похлопала по плечу – осторожно, будто извиняясь. Зато другая бесцеремонно взъерошила волосы, задев фреддино ухо. Этого Фредди не стерпел.
– Да, отстаньте вы, – выпалил он, вслепую отмахиваясь, прежде чем разлепить глаза. – Да что вам всем сдалось! Вон, ещё какая рань, едва ли рассвело!
– Проснулся! – туманные очертания прояснились, и Фредди рассмотрел склонившегося над собой Хэла. За плечом Хэла маячил расплывчатый силуэт, который медленно перетёк в Энсона Гэмджи. Левую половину лица Энсона покрывал толстый слой грязи.
– Ещё бы не проснулся, – с привычным хмурым видом буркнул кузнец. – Давай, приводи его в порядок. Скоро есть дадут.
– Ух, хорошо! – повторял Хэл, вглядываясь в фреддино лицо. – Великая хвала всем сказкам и байкам из-под Горки!
– Проснулся, конечно, - пробормотал Фредди, промаргиваясь и приподнимаясь на локте. – Эй… – пробормотал он растерянно. – А что было-то?
Сон рассеивался по мере того, как воспоминания выстраивались в нестройный ряд. Фредди непонятно зачем коснулся ладонью лба, и обнаружил, что его голова туго перевязана. Он вдруг заметил, что и Хэл правую руку держал на перекинутой через шею повязке. У Энсона была забинтована левая ладонь, а под рукавом вконец изгвазданной рубашки, похоже, скрывался слой бинтов.
– Что с твоей рукой? – едва слышно проговорил Фредди у Хэла.
– А это, – Хэл несерьёзно мотнул головой. – Не так уж страшно на самом деле. Вот ты вот головой приложился куда сильнее. Мы за тебя тут испереживались. Нам, правда, сказали, что ты можешь проспать весь день, ну так уже вечер вот... и я всё равно побаивался.
– Это как понять: день и вечер? – Фредди уселся, подбирая ноги, и попытался разобраться, что он последним запомнил перед тем, как лишился сознания. Оказалось, что он лежал на лежаке у края лесной поляны, прикрытый чьим-то не по размеру длинным плащом. В центре поляны горел костёр; у костра спиной к хоббитам на корточках сидели двое Верзил, о чём-то негромко разговаривая между собой.
– Тише, – Хэл успокаивающе вскинул руку, заметив мелькнувший на лице Фредди испуг, – ты не волнуйся. Они друзья.
– Что произошло?
– Нам просто очень повезло, – сказал Энсон, усаживаясь рядом.
– Пить хочешь? – спросил Хэл. - Вот возьми.
Фредди с немыслимым удовольствием выпил полную кружку. Отерши губы рукавом, Фредди огляделся уже без испуга. Теперь он расслышал и похрапывание привязанных где-то в темноте лошадей, почуял запах конского пота и аромат булькающей в котелке похлебки. Голодно заурчал живот.
– Сейчас и поедим, – пообещал Хэл.
В этот момент один из сидевших у костра Верзил оглянулся через плечо на хоббитов, что-то шепнул товарищу. Второй Верзила тоже оглянулся, наполнил из котелка миску, встал и подошёл к хоббитам. Сидевшему на земле Фредди этот человек показался очень уж огромным, хотя, наверное, и не показалось: ростом он был куда повыше Прыщевых дружков, худее, но глядел куда приветливее.
– Меня зовут Гилторон, – представился человек и протянул изголодавшемуся Фредди миску с ложкой. – Ну, здравствуй. Разговоры всё-таки отложим на потом, а сейчас не помешает подкрепиться.
Растерявшийся Фредди едва не забыл промямлить что-то вроде благодарности, однако, по всему виделось, что связных слов от него и не ожидали. Человек вернулся к костру и снова сел на корточки рядом с приятелем. Фредди очистил миску в мгновение ока.
– Эй-эй, полегче, – рассмеялся Хэл.
– И всё же, где мы? – наконец, спросил Фредди, вместе с сытостью ощутивший прилив сил.
– Среди друзей, – коротко сказал Энсон.
– Ну да, - поддакнул Хэл. – Они нам типа… помогли.
– Так, расскажите мне, – попросил Фредди. – Только всё по порядку.
– Я и толком-то не скажу, – Хэл мотнул подбородком. – Всё так быстро случилось... Меня ранило в руку. Повезло ещё, что стрела была без яда. Ты упал рядом. Позже только я узнал, что в тебя угодил камень из пращи. Ты рухнул в овраг и, кажется, разбил себе голову. Я и окликнуть тебя не успел, а из-за деревьев уже посыпались те, страшные. Я уж было подумал, что конец мне и пришёл, мда... – Хэл осторожно погладил свою перебинтованную руку. - Но тут засвистели стрелы. Только не орочьи они были. И эти появились, – он кивнул на людей у костра. – Орков они рубили, как дровосеки деревья, но я поначалу и не сразу понял, что это не Прыщевы Дылды. Только потом… когда появились Эти… и один из них со мной заговорил… А я о мистере Бильбо сразу вспомнил…
Фредди хотел поинтересоваться, причём же здесь мистер Бильбо, но не успел вымолвить и слова. Из-за деревьев послышалась мелодичная речь, звенящая, словно серебряный лесной ручеёк. Фредди не понял ни словечка, но это было неважно. Он ждал с бешено колотящимся сердцем, и вот из-за деревьев выступили четверо пришельцев в серебристо-серых плащах. Фредди будто дышать перестал. Он бы скорее поверил, что это продолжение волшебного сна, точно в далёком детстве. Лицо Хэла озарила счастливо-восхищённая улыбка, а само лицо приобрело непривычно-мечтательное выражение, какое Фредди замечал у младшенького сына Хэмфаста, но не ожидал увидеть у его кузена.
Зачарованный он сидел и смотрел во все глаза на эльфов: с их появлением поляну будто озарило едва заметное сияние. Один из пришельцев глянул прямо на хоббитов и опустил капюшон за спину... и оказалось, что это не эльф, а эльфийская дева. Если бы Фредди умел красиво говорить как Бильбо, то рассказывал бы потом, что лицом она была подобна волшебному лунному свету, а волосы её были темны, как крыло ночи, но красивые слова никогда ему не давались, нечего и пытаться...
Мягко ступая по траве, она подошла к лежаку. Её рука осторожно коснулась перебинтованного лба хоббита; серые, как зимние вечерние облака, глаза взглянули Фредди в лицо. Он навсегда запомнил этот взгляд…
– Вот так, – певучим голосом проговорила она на понятном хоббиту языке и поднесла к его губам фиал. – Выпей это.
Без сомнений Фредди сделал глоток и послушно допил всё до капли под безотрывным внимательным взглядом. Притихший и смущённый Хэл тоже выпил предложенного волшебного напитка; перед уходом дева что-то коротко сказала Энсону и улыбнулась ему – как показалось, с лёгкой грустью. Фредди заметил, что Энсон спрятал в карман какую-то коробочку.
– Так это эльфы Бильбо… – вымолвил Фредди, – я всегда думал, что и Фродо с ними знался…
– Может быть, – пробормотал Хэл и пояснил с звучащим в голосе благоговением: – Эта дева – целительница. Она и лечила тебя, и меня, а Энсону вот мазь даёт…
Левый уголок рта Энсона криво дёрнулся; заляпанная грязью (как оказалось, целебной мазью) половина лица осталась неподвижной. Эта половина, как позже разузнал Фредди, сильно пострадала от огня; зрение Энсон спас лишь чудом, пожертвовав рукой. Он мог бы навсегда забыть о любимом ремесле, если бы не волшебство эльфийских снадобий, и всё равно ещё немало дней потребовалось на то, чтобы раны зажили без страшных рубцов.
– Ты сильно расшиб голову, – продолжал рассказывать Хэл. – Я, признаться, за тебя очень перепугался… ну, тогда… Один эльф спустился за тобой в овраг, и когда поднимался с тобою на руках, его лицо было встревоженным. Потом они перенесли тебя сюда и лечили. Мне вот тоже перевязали руку, дали выпить лекарство, и я уснул. А когда проснулся, уже за обед было, Энсон и Уиллоу тоже были тут…
– Ага, – проговорил Фредди, рассеянно касаясь рукой повязки над бровью. Слова Хэла его почему-то не очень взволновали. Сильно пострадавшим он себя не ощущал. Он посмотрел на свою спасительницу, стоявшую по другую сторону костра, и, точно ощутив на себе его взгляд, эльфийская дева обернулась. Фредди почувствовал, как краска бросилась ему в лицо, но дева только улыбнулась светлой улыбкой, а от этой улыбки сердца будто коснулась тёплая волна покоя.
– Надо же, – проговорил Фредди задумчиво. – Я думал, так бывает только в историях Бильбо. Ну, по волшебству Гэндальфа или ещё какими чудесами... что помощь подоспела в самый нужный момент. Иначе откуда же они узнали, что мы попадём в беду?
– От меня, – раздался короткий ответ со стороны. Говоривший Энсон даже головы не повернул.
– Что? – переспросил Фредди.
– Да. Я их позвал.
– Ты что же, знаешься с эльфами? – воскликнул Хэл.
– Нет, – ответил Энсон. Было видно, что он старается как можно меньше шевелить губами, – я знался с ними, – он указал на людей. – Давно уже. Как-то помог им пару раз, мы и поговорили немного. Они раньше охраняли границы Шира… – он зашипел и поморщился, и продолжил отрывисто: – Послал им весточку… когда узнал о вашей… глупой затее… не зря, выходит…
– Побереги себя, друг, – один из людей приблизился, присел и дружеским жестом положил руку Энсону на плечо. – Мы называем себя дунэдайн, – пояснил он хоббитам. – Я – Дунторон, Гилторон - мой брат. Твой родич и впрямь нас выручил однажды, а потом ещё не один раз. Когда он прислал просьбу о помощи, мы не могли не откликнуться. Спешили как могли, но успели.
– Послал о помощи, значит? – Хэл косо посмотрел на Энсона. – И это что же получается… границы охраняли? Выходит, он мог вас в любой момент на помощь позвать, а не позвал, чтобы вы этих подлецов из Шира прогнали?
В непроницаемом лице Дунторона что-то дрогнуло – едва заметно. Он склонил голову.
– Обычно мы не получаем благодарностей, да их и не ждём, – сказал он как-то отстранённо. – Хоть нас и мало, а теперь стало ещё меньше, мы всегда помнили свой долг хранить Шир. И кузена своего не обвиняй. Он знал, что выступить против пришельцев мы с братом вдвоём не сможем. Если бы нас было больше, как прежде, но другие ушли… Теперь нас только двое на Северной границе.
Хэлу стало стыдно.
– Нет, это ты меня прости, – Хэл приложил руку к груди и поклонился. – Прости и прими благодарность. Вам ведь двоим я… мы жизнью обязаны. Мы просто хотели верить, что из-за границ придёт не только опасность, но и помощь. Где же тот Гэндальф, когда он нужен?
– Гэндальф не придёт, – со странной горькой улыбкой сказал Гилторон. – Самая страшная битва ещё впереди. На восток ушли все наши надежды. Нам осталось только ожидание вестей. Оправдания оправданиями, добрый хоббит, и нам тоже горько, что вмешаться мы не можем. А если и вмешаемся, не повредим ли больше? Не станет ли ваш сегодняшний подвиг камешком, сдвинувшим гору…
Фредди с беспокойным подозрением подумал, что этими словами дунадан подразумевал нечто иное, чем вдохновение хоббитов на восстание.
– Быть может, новости мы и услышим, – ответил Дунторон. Гилторон поглядел на эльфов, сходящихся к костру. Там тёк разговор на мелодичном языке, слова которого ускользали от понимания смертных.
– Здесь сегодня встретились два отряда эльфов, – пояснил человек, – одни пришли с запада, от Серых Гаваней, а другие с востока, от Мглистых Гор. Мы не успели обменяться новостями ни с теми, ни с другими. Хотя восток и сведения о ушедших туда родичах хотелось бы послушать первостепенно.
Как раз в этот момент один из беседующих у костра эльфов обернулся и взглянул на хоббитов. С приветливой улыбкой он подошёл к ним.
– Как вижу, наши герои оправились настолько, чтобы задавать вопросы. Хотя я бы и подождал с разговорами до утра, чтобы ваши раны успели затянуться.
– Наши раны не помешают говорить, – сказал Фредди. – И я хочу поблагодарить вас за это, – добавил он со смущением и поклонился.
– Я – Гилдор Инглорион, – представился эльф, приложив руку к груди и сел на траву напротив. К радостному одобрению хоббитов был начат ужин; снедь накрыли прямо на разложенной на земле скатерти. К походному угощению один за другим подходили и подсаживались эльфы и люди.
– Гилдор? – Фредди вдруг хлопнул себя по лбу. – Не ты ли повстречался с нашими друзьями в прошлую осень по дороге в Баклэнд, когда Фродо уходил? Помню, Пиппин рассказывал о вас и с похвалой вспоминал ваши напитки, – уже тише закончил он, смущаясь собственных слов.
– Как приятно слышать, – рассмеялся Гилдор, – верно, это был я. Ты, значит, тоже один из друзей Фродо?
– Да, – сказал Фредди. – Но с тех пор я ничего не слышал ни о нём, ни о других. Добрались ли они до Дольна, как собирались?
– Знаю, что добрались, – сказал Гилдор и поднял взгляд на подошедшего к ужину высокого эльфа. – Но о дальнейшем их пути если и рассказывать, то не мне.
Эльфы обменялись долгими взглядами.
– Меня зовут Тиридиль, – назвался хоббитам эльф, сел и, обернувшись, представил своих спутников: – Со мною мои друзья Мелинод и Дунвир, и Ихиель, дочь моего близкого родича, – представил он единственную среди них деву. Ихиель села по правую руку от Тиридиля; в их лицах Фредди и впрямь разглядел намёк на некое родство.
Как и Гилдор, Тиридиль был темноволос и сероглаз, но с более пристальным и твёрдым взглядом; его дорожная одежда говорила о многих милях, оставленных позади. С Тиридилем от Мглистых Гор пришли трое, с Гилдором от Гаваней двое эльфов. Знакомы повстречавшиеся между собой, очевидно, не были, но принадлежали к одному народу; и тем и другим не терпелось обменяться новостями.
– Я расскажу, что знаю, – заговорил Тиридиль, обращаясь к хоббитам. – О походе вашего друга мне известно только со слов других, сам я его не встречал, однако этими слухами теперь широко полнится земля. В конце зимы Фродо был гостем в Золотом Лесу, потом путь увёл его на восток. Куда он и собирался.
– Есть ли у тебя поздние новости с востока? – быстро спросил Дунторон.
– Да, – сказал эльф, помедлив. – Но речь пойдёт о полях Дагорлада…
Повисла долгая пауза, непонятная хоббитам. Название им ничего не говорило. Но только им, судя по тому, как помрачнели лицам остальных.
– Дагорлад… – повторил незнакомое слово Гилдор. – Ты прав, об этом лучше поговорить потом...
Тиридиль кивнул, с чем-то соглашаясь, и повернулся к хоббитам:
– Скажу вам: оттуда, с востока, приходили последние вести о полуросликах. Вести ободряющие, во всяком случае плохого я не слышал. Говорили и том, что именно ваши сородичи сыграли важную роль в каких-то решающих событиях…
– Так и про мистера Бильбо говорили, – с гордостью сказал Хэл. – Хотя, я и не разобрался, зачем мастеру Фродо вдруг понадобилось тоже уезжать куда-то, – он с вопросом посмотрел на Фредди. Фредди этот взгляд будто не заметил. Он думал о другом, решая, о чём вправе упомянуть в этом разговоре.
– Я знаю, Фродо говорил с Гэндальфом, – заговорил Фредди. – И о Чём у них шла речь, я тоже знаю... Я понимаю, вы не сможете дать мне ответ на вопрос, удалось ли то… что задумано было… Но скажите, та война, о которой предупреждал его Гэндальф, и до нас дошла?
– По-видимому так, – сказал, вновь помедлив, Тиридиль. – До нашей Владычицы также дошли тревожные слухи о том, что в краю хоббитов, побывавших в её стране, неспокойно. Поэтому мы и здесь, по её просьбе – узнать, насколько это верно.
– Так в Золотом Лесу знают о бедах в Шире? Откуда? – удивлённо спросил Гилторон.
– Владычица Лориэна мудра, – с лёгкой улыбкой ответил Гилдор и, вероятно, это снова был ответ, понятным всем, кроме хоббитов, потому как других вопросов не последовало.
– Тогда вы принесёте ей нерадостные подтверждения, – сказал Дунторон. – В начале весны на северных рубежах мы с братом стали замечать следы брошенных становищ. Сейчас к границам страны стекаются бродяги и наёмники. Их много. Если наши опасения верны, они пойдут именно сюда. И эти орки, которых мы не ждали встретить в самом сердце Шира!
Фредди вдруг вспомнил о вчерашнем происшествии и крупно вздрогнул всем телом.
– Да, новости мрачные, – сказал Гилдор и повернулся к Тиридилю. – Не знаю, обгонит ли вас в обратном пути эта весть, но я немедленно пошлю её в Имладрис, к Элронду.
– Как много орков может быть в Шире? – вступил в разговор эльф Мелинод, один из спутников Тиридиля, сидевший рядом с Ихиель.
– Я не скажу, – ответил дунадан. – К стыду своему признаюсь, до вчерашнего вечера мы понятия не имели, что эта мерзость проникла мимо наших дозоров. Мы убили не меньше десятка.
– А я замечу, что Прыщевы Дылды строят много бараков на отобранных ими землях, – вдруг вставил Энсон, морщась при каждом произнесённом слове.
– А, да! – поддержал Хэл. – Это ведь непросто так делается. А внутри они как раз пустые и без окон…
– И много этих бараков? – быстро спросил Тиридиль.
Хэл задумчиво побарабанил пальцами по подбородку.
– Я знаю о шести наделах, где такие большие постройки ведутся. Кое-кто из местных болтунов даже болтал, будто Верзилы тут город строят. Но это не город ведь.
– Не город, а военный лагерь, – сказал Тиридиль, задумчиво глядя в костёр. – Провидения обернулись былью. Мы долго не желали верить, что руки Сарумана протянутся так далеко в столь короткий срок.
– Мы думали, орки явились из Мордора, – сказал один из эльфов, пришедших с Гилдором.
– На плащах некоторых убитых нами тварей я видел знаки белой руки, – заметил Дунторон. – Но не у всех. Другие орки были помельче и темнее, однако вооружены оказались не так уж плохо. Я видел кинжал гномьей работы.
– Это морийские дикие твари. Оружие из разграбленных гномьих сокровищниц, – пояснил Тиридиль.
– Но Мория далеко, - возразил Гилторон. – Как они забрались на запад?
– Месяц назад Саруман потерпел оглушительное поражение при Хельмовой Пади, – начал рассказ Тиридиль (хоббиты ловили каждое слово, хотя не понимали и половины сказанного). – Войско его насчитывало десять тысяч воинов – орков и дикарей. К сожалению, у роханцев не было времени преследовать бегущих с поле боя. По Ристании и сейчас скитаются одиночные отряды урук-хаев, не страшащихся солнца… Ещё в марте Саруман был пленником в Ортханке, но подробности его заключения нам неизвестны, неизвестно и какие силы он сумел укрыть в крепости. И вот не так давно нас настигла весть, что он бежал. По срокам он уже мог достичь Шира, и есть свидетельства, что именно к этой стране у него раньше лежал интерес. К несчастью, знаки на плащах убитых тварей это подтверждают. Морийские орки могли присоединиться к урук-хаям из-за посулов или из-за страха. Но Саруману всегда служили и люди. Он охотно сулил им награды за службу.
– Пришедших бродяг привёл сюда не страх, – сказал Гилторон. – Мы слышали кое-какие разговоры в Брыле. Теперь понятно, какую награду им пообещали.
– Шир! – вдруг осенило Фредди. Он перевёл взгляд на сидевшего рядом Хэла. – Наши земли отдать им во владение… И… покорных слуг в придачу. Всё, как Гэндальф говорил…
– Таких уж и покорных! – зло вскричал Хэл, вскакивая на ноги; его глаза яростно сверкали.
Лёгкая рука легла Хэлу на плечо. Это была Ихиель.
– Не горячись, друг, – ласково сказала она. Хэл тут же смущённо потупился и сел; гнев его ушёл бесследно. Ихиель обернулась и обратилась напрямую к Гилдору:
– Если угроза вторжения орд Сарумана так близка, можно ли ждать помощи от Гаваней? Отзовётся ли Кирдан Корабел, если вы его позовёте?
Эльф будто бы смутился этого вопроса девы, но ответил:
– У Кирдана нет могучих гарнизонов. Он не строит крепостей, а население Гаваней невелико. Каждого эльфа, который приходит в Гавани, ведёт зов Заморья. Мы все готовимся уйти и уходим. Теперь я вижу, события востока только предвещают это. Нас мало осталось, и недолог час, когда за Море уплывёт последний эльфийский корабль…
– Оставляя позади разор и беды? – голос Ихиель не дрогнул, но стал высок и звонок. Переговаривающиеся вполголоса эльфы вдруг разом замолкли. Тиридиль накрыл ладонью руку своей спутницы и попытался поймать её взгляд. Гилдор мягко улыбнулся.
– Ты молода и горяча душой, дитя последней Эпохи, - ответил он. – Но ты не видела свет Благого края, Зов Моря пока не столь силён для тебя, однако ты его услышишь. Если на востоке поднимется тьма, эльфийскому свету уже не рассеять её… Нам всем придётся уйти.
Ихиель не ответила. Она бесшумно поднялась на ноги и ушла одна к границе леса. Никто не последовал за ней.
– А ваши сородичи? – нарушив неловко повисшее молчание, Тиридиль обратился к одному из дунэдайн. – Сколько их сможет прийти, если вы позовёте?
– Если и смогут… менее десятка, – признал человек. У Фредди захолонуло сердце. – В этом мире осталось мало эльфов, но и людей с древней кровью Арнора осталось немного. Наши воины ушли за горы на встречу с Королём. Никто не ожидал, что нам ударят в спину. А люди здешних крестьянских поселений… воинов среди них и подавно нет… только фермеры и ремесленники.
– Если верны догадки хоббита, против нас выступят по меньшей мере две, а то и три сотни. И не только купленные бродяги и разбойники, но и хорошо обученные изенгардские воины, – отозвался Дунторон.
– Надо узнать точнее, – негромко сказал Мелинод, обращаясь к Тиридилю, – я попробую помочь…
Гилдор с жалостью оглядел примолкших хоббитов, нахохлившихся, будто воробьи.
– Что ж, хватит бесед для этого вечера, – решил он. – Нашим друзьям пора отдохнуть после болезни, а нам подумать. Я не заканчиваю разговор о бедах малого народца, но, прежде чем давать советы, обещания или надежды, вначале попрошу совет Владыки Дольна. Быть может, и от Гаваней придут какие вести.
– Верно, – согласился с ним Тиридиль и повернулся к людям. – А я бы хотел перекинуться парой слов и с вами. Давно мы не получали известий о событиях на севере.
.
***
.
– Уиллоу, – вдруг вспомнил Фредди, почти готовый заснуть, и приподнялся, глядя на пристраивающегося на соседней лежанке Хэла. Энсон уже спал. – Ты что-то говорил про них? Они тоже здесь были?
– Ну да, – сообразил Хэл. – Они здоровы, легко отделались, так, пара царапин и только. Энсон о чём-то долго шептался с ними, жаль сейчас его не спросишь, но пусть спит! Они почти сразу ушли к родичам разузнать о делах и что вообще слышно.
– А о других ты ничего не знаешь? – Фредди со стыдом сообразил, что за всё перенасыщенное событиями время даже ни разу не подумал о судьбе сообщников и друзей. Но Хэл пожал плечами.
– Нет, – ответил он. – Эти Энсоновы приятели тоже обещались разузнать, но я так и не понял, вышло ли у них что-нибудь. А ты думаешь?..
– Нужно будет узнать, – пообещал себе Фредди, осторожно ощупывая пальцами повязку на голове. Рана под бинтами не болела; он подумал, что даже большую шишку можно скрыть, если зачесать её кудрями. А Фолко там поди весь испереживался – особенно, если до каменоломен дошли какие-нибудь похожие на правду слухи.
– Ты о чём? – спросил Хэл, но Фредди уже улёгся и натянул до самого подбородка плащ.
– Завтра поговорим.
Хэл пожал плечами и лёг. Вскоре он затих, а Фредди всё не спалось; лёжа на спине, он смотрел в виднеющееся между редких веток небо, на далёкие звёзды в тёмной вышине. Он вдруг стал вспоминал рассказы Бильбо: глядя на небо, старый Бэггинс часто приговаривал, будто свет звёзд кажет Эльфам путь на их родину за Морем, куда они все однажды уйдут на гордых белых кораблях. Сэм всегда находил это донельзя печальным, а теперь и Фредди взгрустнулось. Он всё лежал, закинув руки за затылок, и размышлял о том, что из его мира безвозвратно уходит свет, прежде незаметный, но без этого света в сердце вкрадывалась неизбывная тоска. И звёзды не вечны, как и волшебство… и эльфы оставляют эти берега, уходят в свой далёкий светлый край, где нет места разлукам и печалям… а здесь, в Шире, прежний покой и мир нынче обманчивы, как эта усыпанная звёздами тихая ночь. В её тиши, быть может, совсем рядом, за покровом тьмы и тайны укрылось хитрое, хорошо упрятанное зло.
Фредди перевернулся на бок. Не страх его тревожил: тьма не коснулась бы этой поляны, защищённой волшебными чарами эльфов, но заснуть не получалось. В конце концов хоббит уселся на постели. Рядом спокойно спали друзья. Поляна была пуста, пустели лежаки людей, тлели присыпанные золой угли в кострище. Напрягши слух, Фредди не расслышал голосов или шагов. Он поднялся на ноги и надумал прогуляться немного по лесу. Заблудиться он не боялся – ни один хоббит не потеряется в ширских дубравах.
Фредди брёл по лесу, пока не добрался до высоченного старого вяза и сел в углублении между его толстых корней, обнявши руками колени. Под спиной ощущалась неровная древесная кора, пахло травой и смолистой весенней листвой; мысли в голове текли вяло и несвязно. Хоббит уже начал было клевать носом, но вздрогнул; разбудил его не звук, а некое неясное чувство, вынудившее приподнять голову и насторожиться. Несколько мгновений он вслушивался. Из-за деревьев снова послышались голоса. Фредди узнал их.
Через лес шли эльфы Гилдор и Тиридиль в сопровождении братьев-дунэдайн. Разговор между ними вёлся на понятном общем языке, и Фредди тут же навострил уши, хотя беседа определённо предназначалась не для хоббичьих ушей.
– Меня взволновали твои вести о Дагорладе, – говорил Гилдор. – Но то, что ты рассказывал помимо этого, подтверждает опасения Кирдана. Когда мы покидали Гавани, он ждал письмо из Имладриса…
– Вряд ли его опасения были ужаснее действительности, – закончил Тиридиль. – Думаю, это теперь известно в Дольне. Саурон вернул свою драгоценность…
Фредди в ужасе прикрыл рот ладонью. Сердце бешено заколотилось у него под горлом, отдаваясь гулом в голове. О какой «возвращённой драгоценности» шла речь, он сомнений не имел… Но как же Фродо?.. Однако эльфы не упомянули о нём ни словом.
– Тогда наш срок действительно истёк, – с тяжёлым вздохом изрёк Гилдор.
Должно быть, Тиридиль что-то проговорил, но Фредди расслышал куда более громкий возглас Дунторона:
– А наш Король? Что он ответил Мордору?
– Я говорю только то, что слышал: Саурон предложил переговоры… – напомнил Тиридиль. – О решении Короля Гондора я ничего не знаю, как и о других принятых решениях.
– А Митрандир? – спросил Гилторон. – Он тоже должен быть там!
– И был, у Чёрных Врат. Как мне известно, он видел Саурона…
– Митрандир на Запад не уйдёт, – промолвил Гилдор после раздумья. – Свой долг он чтит высоко. Однако, меняет ли это что-то для эльфов? В любом итоге мы покинем эти берега и уйдём на Запад.
– И Посланец Запада сейчас стал угрозой этому краю, – непонятно возразил Тиридиль, и после этих слов наступило долгое молчание. Фредди начал даже думать, что разговор завершён.
– А Саруман? – спросил один из братьев. – Не гнева ли Мордора он испугался и намерился откупиться от немилости Врага этим краем и рабами?
– Пока Мордор и Гондор противостоят друг другу на востоке, до этих дальних земель дела никому нет, – ответил Гилдор. – Тем временем Саруман строит себе новую резиденцию в Шире в надежде, что противники уничтожат друг друга или ослабеют. А потом, возможно, действительно надеется предложить победителю союз.
– Союз с Королём? Весь этот край – древние Арнорские земли! – громко воскликнул один из дунэдайн.
– Я слышал, Саруман владеет даром сладкоречия, – не повышая голоса, произнёс Гилдор, – и так было всегда: в праве хоббитов самим выбирать себе правителя…
Спустя некоторое время Фредди расслышал шорох шагов, и сильнее вжался в кору дерева. Тяжёлые шаги отчётливо прозвучали мимо. Через лес торопливо уходили дунэдайн. Еще через несколько минут Фредди услышал фырканье растревоженных коней и звон упряжи.
– И всё же я рад был узнать вести из других эльфийских владений, – заговорил Гилдор, когда эльфы остались одни. – Давно мне не выдавался случай видеть великую Владычицу галадримов. Жаль, но почему-то пути Высоких Эльфов уже много лет не приводят нас в Золотой Лес. А как ты нашёл дорогу к лесному народу, Тиридиль?
– Впервые я увидел Лоринанд, когда пришёл туда вместе со свитой Артанис и Келеборна, – с непонятной печалью в голосе отвечал Тиридиль. – В те годы лес ещё не называли Золотым. Там тогда царствовал Амрот… А спустя годы я выбрал себе спутницу лет из Непоследовавших Зову…
Эльфы неспешно удалялись в глубину леса. Фредди приподнялся на коленях и выглянул из-за дерева им вслед. Некоторое время он всерьёз обдумывал замысел подкрасться ближе и подслушать, но поборол искушение, решив, что острый эльфийский слух ему не обмануть, а объясняться будет очень неудобно.
– Все дороги теперь опасны, – звучал приглушённый голос Гилдора. – Я отправил послание с птицами в Имладрис, вести долетят дотуда за неделю, а потом последуют и в Лотлориэн. Нужно ли вам так рисковать возвращением, может быть, вы пойдёте с нами в Гавани?
Ответа Тиридиля было не разобрать.
– Там, в Башенных Холмах, хранится палантир Кирдана, – продолжал говорить Гилдор, – в прошлую осень я приходил туда с друзьями, чтобы увидеть Землю за Морем. С каждым годом сердце всё сильнее зовёт меня туда. Разве сам ты не хочешь увидеть Благословенный Край?
– Нет, – коротко сказал Тиридиль.
– Почему?
Тиридиль долго молчал.
– Я был ещё юн, когда пересёк Море под алыми знамёнами, но проклятье лежит и на мне. Я с верой в справедливость бился во славу Феанаро, Мейтимо, Тьелперинкваро. И что теперь? Мои родители, старшие братья и друзья никогда не покинут Сумеречных Залов, а мне уготовано вечно жить у порога Благого Амана без позволения его переступить.
– Ты ищешь мести? – спросил Гилдор.
– Нет, – повторил Тиридиль. – Но и не ухожу.
– Но ты не один, – сказал Гилдор, как показалось Фредди, с едва уловимым укором.
– Да, – медленно произнёс Тиридиль. – Однако народ её матери, народ лесов и рек, никогда не слышал зова Моря. Оно их не манит.
– Если Восток победит, волшебство Золотого Леса иссякнет, как и многое другое.
– Да, – без выражения ответил Тиридиль. – Но здесь её семья, и иной жизни Ихиель себе не желает. Здесь и моя семья, и дом, и земля, покидать её я не собираюсь.
– Это неизбежно для всех, – вновь с грустью повторил Гилдор.
Если Тиридиль что-то и ответил, слов его Фредди уже не расслышал.